Девушка, неоднократно посещавшая мужской стриптиз, считает его менее привлекательным, чем женский.
Он больше походит на культуризм, и сексуальность как характер движений и поведения на сцене уступает там место пышному, накачанному телу, которое, как и танец, менее выразительно и лишено привычных тонкостей (привычных тому, кто видел только женский стриптиз).
По мнению опрошенной девушки, судьба мужчины-стриптизера печальна.
Ибо ему труднее создать семью или завязать длительные отношения с женщиной. Непросто найти ту, которая понимала бы особенности его работы и смирялась с ними. Он ежедневно проходит через сотни рук и тысячи глаз, обнаженный и вожделенный.
Девушке это может просто не нравиться, может быть ей противно. Пикантная профессия не вяжется с интимной стороной их отношений.
Многие не переносят уже простых прикосновений и внимания к мужчине (не стриптизеру) со стороны посторонних девушек на улице — сотрудниц, бывших одноклассниц и так далее; девушки злятся, узнав, что их парень без их ведома пошел куда-то, хотя бы в игровой зал.
Такие ссоры происходят буквально на наших глазах. Что уж говорить, если он при первой же встрече разит наповал: «Я стриптизер!»?
Бесспорно, есть девушки, которым это нравится. Они – сторонницы свободных сексуальных отношений, поэтому не заостряют внимание на публичности его тела. Стриптизер – это круто, считают они, особенно если он много зарабатывает и известен, как Тарзан.
В этом случае его обладательница на седьмом небе от счастья: ей все завидуют!!! Предел мечтаний любой девушки! Но таких девушек довольно мало, тем более в глубинке, где господствует традиционное понимание отношений мужчины и женщины. Там мужчина-стриптизер – существо не только в разной степени диковинное, но и часто одинокое.
Помимо «пикантности» занятия, жизнь стриптизера подобна жизни любого публичного человека – актера, певца. Поэтому при выборе партнерши (а тем более спутницы жизни) девушки-респонденты советуют таким мужчинам выбирать с тем же расчетом: актрису, стриптизершу.
Стриптизер экзотичен и более неприятен обществу, чем женщина стриптизерша.
То же, к слову, касается и проституции, а исторически – и гомосексуализма: женский всегда был более приемлем и менее наказуем, чем мужской. Причина всех этих явлений, конечно, в неодинаковом распределении социальных ролей между полами, неодинаковых правах и, отсюда, неодинаковых послаблениях мужчине и женщине.
Издавна гейши, баядеры и им подобные танцевали перед мужчинами, ублажая их взор; то же самое мужчины перед женщинами, как правило, не проделывали.
В некоторых сообществах было принято правило, по которому все женщины в группе (селении, племени, стране) принадлежали всем мужчинам и были общими; «близкий и родной» нам пример – призывы молодых большевиков в 1920-х, доносы на девушек, которые «не давали» и, значит, поступали «не по-пролетарски». Насчет мужчин таких правил, по-видимому, нигде не было.
Поэтому и теперь, в эпоху тотального равенства, мужчина-стриптизер приветствуется с некоторой натяжкой, нежели женщина-стриптизерша, для которой этот род деятельности более, что ли, естествен. Женщине как бы положено «думать своими прелестями» (по словам Сократа), если уж у них это получается лучше всего.
А мужчине, как обладателю холодного рассудка, заниматься распутными делами вроде бы и не пристало, а «ходить по рукам» вообще – настоящий позор. Это, пожалуй, заложено у нас в подсознании.
